16.1

Свидетельские показания С.В.Ястржембского (том 1 листы дела 196-200)

 

 

По существу уголовного дела могу показать следующее:

О захвате заложников и террористическом акте в ДК ГПЗ –1 г. Москвы по ул. Мельникова, д. 7, я узнал непосредственно после случившегося. В 22 часа 23 октября 2002г. я, по указанию руководителя администрации Президента РФ Волошина А.С., прибыл к месту событий, в район ДК. Со мной сначала прибыл туда мой помощник Кудрявцев П.А., а позднее также прибыл Мочевский А.В. и Лагутенко С.В., тоже мои помощники. Я расположился в одном из кабинетов госпиталя №1 для ветеранов войн, что рядом с ДК. В этом же здании располагался оперативный штаб силовых и правоохранительных органов, в т.ч. ФСБ. Все свои действия я согласовывал и координировал с опер[ативного] штаба – 1-ым заместителем директора ФСБ РФ Проничевым В.Е..

Я лично непосредственное участие в переговорном процессе с террористами не принимал, скорее искал контакты среди заложников, получая их номера телефонов у журналистов и сотрудников ФСБ, работавших в штабе и передавал их переговорщикам. Весь переговорный процесс осуществлялся с согласия Проничева В., никто из переговорщиков без его согласия никаких действий предпринимать не мог, насколько это мне известно. На первоначальной стадии развития событий со стороны российских властей никто целенаправленно переговорщиков не искал. Самостоятельно к месту событий прибыли  Аслаханов А.А., Кобзон И.Д., который в переговорщики также предложил доктора Рошаля Л.М. – главного врача детской больницы. Впоследствии, когда был установлен контакт с террористами, последние потребовали в качестве переговорщиков Немцова, Хакамаду, Явлинского и Политковскую, причем, двое последних на тот момент в Москве не находились, а прибыли позже. Переговорщики общались с террористами либо по телефону, либо пройдя в здание ДК, общались только с двоими террористами, по имени Мовсар и Абубакар, это мне известно со слов переговорщиков. Также со слов посетивших здание Кобзона Аслаханова, Рошаля, Хакамады, представителей НТВ, английского журналиста Франкетти, независимого журналиста Сергея Говорухина, которые сопровождали переговорщиков, мне известно о требованиях, выдвинутых террористами, которые развивались в следующей последовательности. Я больше обладаю суммарной информацией об этом, поэтому в последовательности несколько могу ошибаться. Первое, что требовали террористы – это вывода российских войск из чеченской республики. Когда им заявили, что вывод войск нереален в короткие сроки, этот процесс очень продолжительный, террористы выдвинули требование вывода российских войск из какого-либо района Чечни, не уточняя, из какого именно. Когда такой процесс начнется и об этом сообщники сообщат террористам, они, террористы, начнут отпускать партиями заложников, потом, если вывод войск продолжится, они освободят всех заложников, но сами не уйдут из здания ни при каких обстоятельствах. Они являются смертниками, пришли умирать за «исламское чеченское государство». Они утверждали, что в случае штурма постараются уничтожить как можно максимальное количество сотрудников правоохранительных органов, как они выражались «русские спецслужбы». Следующим этапом в требовании террористов было требование организовать на Красной площади в Москве митинга родственников заложников с поддержкой их требований о выводе российских войск из Чечни. Это требование после переговоров в своих словах конкретизировал Аслаханов. Он рассказал, что террористы требуют освободить Чечню от российских войск с тем, чтобы они смогли построить на этой территории исланское государство. Они заявили Аслаханову, что он и другие официальные лица Чеченской республики «легли под русских», т.е. находятся под влиянием российских властей, являются сторонниками советского государства, а это им, террористам, не нужно, переговоры с ними вести они не будут, а в результате создадут исламское государство. Последним требованием террористов было выдвижение официального представителя Президента России, который мог бы на переговорах самостоятельно принимать решения по выдвигаемым требованиям. После того, как в качестве такого представителя был выдвинут полномочный представитель Президента России Казанцев В.Г., последний разговаривал 25 октября 2002г. с одним из террористов по имени Абубакар, Казанцев предложил перенести переговоры с ним на 26 октября 2002г. с тем, чтобы он успел приехать, одновременно со своей стороны выдвинул условие освободить детей, но террористы с этим условием не согласились. Могу также заявить, что требование денег, освобождения из мест лишения свободы заключенных чеченцев мне не известны. У меня  сложилось впечатление, это было очевидно, что террористы были не самостоятельны в принятии решений, чувствовалось, что они советовались со своими людьми, находящимися вне здания ДК, были политически неуверенными, неподготовленными. Уточняю, что первоначально террористы требовали для общения с ними только лишь послов иностранных государств, чьи граждане оказались среди заложников, иностранных журналистов, представителей «Красного Креста», общественной организации «Врачи без границ», но впоследствии от участия «Врачей без границ» они отказались. При этом конкретных фамилий первоначально они не называли, а позже, в течение 24 октября 2002г., они потребовали пропустить к ним в здание английского журналиста, итальянца по национальности, Франкетти, который, как мне известно, неоднократно, нелегально ранее проникал в район боевых действий в Чечню. В тот же день Франкетти появился в оперативном штабе, причем он появился с ранее мне незнакомым молодым невысоким худощавым чеченцем, которого представил, как человека способного обеспечить контакт с террористами, проход в здание ДК. Они все время были вместе, я неоднократно наблюдал, как этот молодой чеченец разговаривал по мобильному телефону. Разговоров я не слышал, с кем он разговаривал я не знаю. Действительно Франкетти прошел в здание ДК в сопровождении этого чеченца. Потом я видел, как этот чеченец от здания ДК прошел в другую сторону, а не в сторону штаба, откуда вместе с Франкетти уходил в здание ДК. Я также видел, что этот чеченец в это время был остановлен лицами из оцепления и больше я его не видел. Когда Франкетти вместе с чеченцем собирался идти в здание ДК, они искали видеокамеру, чтобы взять ее с собой. Видеокамеру им предоставили журналисты НТВ. Когда Франкетти вернулся из здания ДК, то сообщил, что взял интервью у террористов, при этом террористы не требовали показать интервью в эфире. В то же время несколько позже от Проничева мне стало  известно, что по оперативным материалам террористы дали поручение своим сообщникам вне здания ДК убить Франкетти за то, что тот не исполнил свое обещание – не показал в эфире интервью с ними. Дополнительно, в связи с поставленными вопросами, поясняю, что в оперативном штабе постоянно находился депутат Госдумы Аслаханов А.А. При этом я ни разу не видел, что вышеуказанный мною молодой чеченец общался  с Аслахановым. Лично я с этим чеченцем не знакомился, не разговаривал и никаких поручений, в том числе через своих помощников, не давал. Я не давал кому бы то ни было, в том числе этому молодому чеченцу, поручений сообщить террористам о каком бы то ни было прорыве трубы в подвале ДК, создающем шум и  исходящих из этого явления обстоятельствах. Я не слышал, чтобы кто-нибудь давал молодому чеченцу поручения на освобождение заложников, в т.ч. беременных женщин или голландской подданной. Я лично разговаривал с русской женщиной – голландской подданной, имени я сейчас не помню, которая находилась среди заложников с сыном. Разговаривал с ней по телефону. Она была в истерике, разговаривала несвязно, все время просила, в первую очередь освободить иностранцев. При этом она не упоминала о каких-либо разговорах, каком-либо участии в попытках ее освобождения какого-либо чеченца извне, т.е. с улицы. Дополняю и уточняю, что всю информацию о происходящем по событию я получал от сотрудников ФСБ в оперативном штабе, от освобожденных заложников, в т.ч. от Марии Школьниковой, с которой разговаривал по телефону, а также от переговорщиков, в связи с чем первичной информацией мало обладаю и могу не точно указывать хронологию событий и не привязываю факты к конкретному времени. Информацией о требованиях террористов, обстановке в здании ДК и поведением террористов обладают указанные мною переговорщики, в особенности журналистка «Новой Газеты» Политковская А. Больше мне дополнить нечего.

ВОПРОС СЛЕДОВАТЕЛЯ: Кто принимал участие в принятии решения о проведении спецоперации по силовому освобождению заложников, когда было принято такое решение, участвовали в этом процессе Вы лично? Каковы мотивы  принятия такого решения?

ОТВЕТ:  В процессе принятия решения о штурме здания ДК я не принимал. Я не знаю, кто принял такое решение и из каких соображений при этом исходили.

ВОПРОС: В чем заключалась Ваша роль в работе оперативного штаба?

ОТВЕТ:  В состав какого-либо штаба я не был включен и официальными исполнительско – распорядительными полномочиями не обладал. Я прибыл к месту событий с согласия Волошина А.С. и обеспечивал информацией администрацию Президента РФ с места, а также организовывал работу штаба со СМИ.

 

Протокол мною прочитан. Поправки и уточнения сделаны собственноручно. Записано все верно.