16.3

Свидетельские показания журналистки А.С. Политковской
(том 1 листы дела 204-207)

 

 

По существу уголовного дела могу показать следующее:

23.10.2002  я находилась в г. Лос-Анджелес (Калифорния, США), куда прибыла на церемонию вручения премии «За мужество в журналистике» (международная премия, учрежденная рядом фондов). Я являюсь специальным корреспондентом газеты «Новая газета», поскольку я имею аккредитацию для работы в зоне проведения антитеррористической операции в Чеченской республике, то значительное место в моей профессиональной деятельности занимает освещение событий на Северном Кавказе. Как я уже говорила, во время моего нахождения в  США, мне в гостиницу позвонил заместитель главного редактора «Новой газеты» Соколов Алексей Михайлович и сообщил о захвате заложников в Театральном центре на Дубровке в г. Москве. Это было примерно в ночь с 23 на 24 октября 2002 г. по московскому времени. После этого я имела еще несколько телефонных разговоров со своими коллегами и родственниками. Позднее мне позвонила сотрудница нашей редакции Милашина Елена и сообщила, что лица, захватившие заложников, через компанию REN TV обратились с заявлением о том, что желают вести переговоры лично со мной. Так как я была обеспокоена судьбой заложников, я приняла решение немедленно вылететь в Москву с тем, чтобы оказать посильную помощь в разрешении этой проблемы. В Москву я прибыла утром 25 октября. Из аэропорта я позвонила своему сыну Политковскому Илье Александровичу с просьбой привезти мне теплую одежду, а так же сообщить телефон, по которому можно связаться с моим другом Ильей Лысаком, который также находился в числе заложников и неоднократно звонил моим детям. Позвонив по этому номеру (его я сейчас не помню) я услышала незнакомый мужской голос с кавказским акцентом, это был один из террористов, но своего имени он не назвал. С этим человеком я обсуждала возможность безопасного прохода в захваченное здание ДК. На место происшествия я прибыла на редакционной машине и сразу проследовала в оперативный штаб по освобождению заложников. Из сотрудников правоохранительных органов и членов штаба я, в основном, общалась с помощником Президента РФ Ястржембским С.В., которого я знала по своей работе в Чечне и который, на мой взгляд, в условиях данной чрезвычайной ситуации был наиболее доступен для контакта. Он попросил меня в разговоре с террористами поднять вопросы обеспечение заложников продуктами питания и одеялами, а также конкретизировать их требования. Примерно в 14 часов вместе с доктором Рошалем Л.М. я пошла по направлению к зданию ДК. Пройдя, после ряда согласований, последний пост спецназа мы вошли в главный вход здания. На первом этаже ни кого не было и на наши голоса ни кто не отозвался. Мы поднялись по правой от входа лестнице на второй этаж. В фойе 2-го этажа был полумрак и также не было людей. Продолжая выкрикивать наши фамилии, мы прошли по фойе до барной стойки.

Из-за стойки появился мужчина в камуфляже – один из террористов. Я назвала себя и спросила, с кем я могу вести переговоры, кто полномочен принимать решения. Он ответил, что такие люди сейчас придут. Мы ждали довольно долго, более получаса, за это время из различных помещений выходили террористы, мужчины и женщины, как в масках, так и с открытыми лицами, при этом женщины были одеты в обычную чеченскую одежду. Рошаль пытался вступить в контакт с этими людьми, но без особого успеха. Через некоторое время вышел вооруженный мужчина в камуфляже и молча приказал следовать за ним. Он провел меня в подсобное помещение возле бара, Рошаля туда не пустили он попросил меня решить вопрос об оказанию помощи заложнику с острым приступом аппендицита. В данном помещении находился неизвестный мне мужчина без маски, он указал мне мое место и я села спиной к двери. Этот мужчина представился Абубакаром и заявил, что он полномочен принимать любые решения. На мой вопрос о Бараеве он сказал, что Бараев спит и разговаривать со мной сейчас не может. Когда я попросила его уточнить требования террористов он заявил, что Президент России должен публично заявить о своем стремлении прекратить войну в Чечне и в подтверждении этого должен быть осуществлен вывод российских войск из одного любого района Чеченской Республики. В случае выполнения данных требований он пообещал освободить всех заложников. На мой вопрос, об их дальнейших намерениях Абубакар заявил, что они останутся здесь, примут бой и все погибнут. Из общения с ним и другими террористами у меня сложилось впечатление, что это их действительное и осознанное желание. Вскоре подошли и другие террористы, в том числе и женщины. Я переговорила с одной женщиной средних лет (на вид 35-40 лет), и она сказала, что ее и других женщин родственники не знают о их участии в теракте, а думают, что они поехали торговать на рынке во Владикавказе. На мою просьбу о допуске в зрительный зал боевики ответили отказом, также сказали, что в одеялах необходимости нет, так как в зале жарко. Однако мне удалось договориться о проведении операции мужчине с приступом аппендицита. Хочу отметить, что во время моего разговора с Абубакаром, последнему на мобильный телефон позвонил Борис Немцов. Содержание их разговора я не знаю, но он проходил на повышенных тонах со взаимными упреками. На этом первый мой визит в захваченное здание закончился, в заключение боевики посоветовали мне не пользоваться правой лестницей, так как это опасно. Также хочу добавить, что мне удалось договориться о доставке заложникам соков и воды. Террористы позволили мне использовать одного помощника – им был сотрудник нашей редакции Шлейнов Роман Юрьевич. После выхода из здания я встретилась с Ястржембским и изложила ему ситуацию. Поскольку, по его словам, соков и воды в наличии в тот момент не было, я предложила собрать деньги, что мы и сделали. После этого я изложила членам штаба требования террористов и свое видение ситуации. Кроме того, полагая, что готовится силовое решение вопроса, я позвонила главному редактору «Новой газеты» Муратову Дмитрию Андреевичу и попросила его попытаться повлиять на решение властей. Насколько я знаю, Муратов связывался по этому вопросу с Явлинским, который в тот момент находился в Кремле. Также хочу отметить тот факт, что, пока я находилась возле здания ДК, после переговоров с террористами, в здание беспрепятственно проходили незнакомые мне люди, не принадлежащие, судя по виду, к правоохранительным органам. В частности, при мне в здание проходили две женщины, явно выходцы с Северного Кавказа. Прокомментировать данный факт я ни как не могу. После того, как был решен вопрос с напитками, я вместе с Шлейновым Романом начала  переносить их в здание ДК и складывать возле лестницы на 1-м этаже.

Таким образом мы носили напитки до самого вечера. Сколько сделали рейсов, сказать затрудняюсь. В это время я периодически общалась с разными террористами, но с Бараевым мне встретиться не удалось, хотя я и спрашивала о нем. В один из моих приходов в ДК ко мне подошел уже упомянутый Абубакар и попросил оплатить его мобильный телефон, назвав его номер. Этого номера я сейчас не помню, но думаю, что он сохранился в моих записях, и я смогу сообщить его позднее. Так как у меня при себе денег не было, я передала его просьбу Ястржембскому. Был ли решен этот вопрос, мне неизвестно. Около 23 часов я уехала к себе домой. Примерно в 3 часа ночи мне позвонил Ястржембский и сказал, что возможно потребуется еще раз сходить в захваченное здание, я согласилась, тогда он сказал, что позднее перезвонит, но так и не позвонил.

ВОПРОС:  Опишите внешность мужчины, представившегося Абубакаром.

Ответ: Этому мужчине на вид 30-35 лет, хотя в разговоре он сказал, что ему 26, он высокого роста, плотного телосложения, черты лица типично чеченские, говорил он также с характерным чеченским акцентом, одет был в камуфляж, при себе всегда имел автомат. Хочу отметить, что все террористы, которых я видела, выглядели и говорили, как типичные представители народов Северного Кавказа, как я поняла, многие из них были из Веденского района. Ни арабов, ни лиц славянской национальности я не встречала. Хочу уточнить, что, поскольку я хорошо знаю чеченцев и понимаю их язык, я могу утверждать, что все террористы, которых я видела в здании ДК были выходцами из Чечни.

По существу данных вопросом мне более показать нечего.